ИСКУСНЫЙ РЫБОЛОВ                                                                                                 

Я смотрел через штакетный забор во двор моего соседа,охотника Павла Крута, и немог отвести жадных глаз.  Крут провёл ещё одно утро на нашей речке и выкладывал из сумки, похожей на голенище, серебристых форелей.  А на плече его устроилась выдра - тёрлась округлой головкой о рыжеватую поросль  его щеки и преданно заглядывала в глаза.  Когда форели были очищены и присолены,хозяин наклонился  к земле и прииказал   - Ика,чук!     Выдра соскочила с плеча  и, неохотно переставляя ноги - коротышки, пошла на крыльцо, где лежал её  шерстяной коврик.  Как хотелось ей  ещё побыть с хозяином, но ослушаться она не могла.   Крут объяснялся с выдрой  на каком-то птичье- зверином языке, и они отлично понимали друг друга.  Кое-что и я  успел узнать.  " Чук" значило:  "Иди на место". Что-бы выдра подошла к нему,  он говорил: "Квит", а что-бы она прыгала в воду  -  " Рух!".  Иногда Крут выкрикивал: " Гурк!",   " Дук-доон!"   или ещё что- нибудь замысловатое, и эти звуки ставили меня в тупик.        Вообще-то, охотник был неистощим на такое  словотворчество.  Серого косого пса  он звал  Месей,а тощего жёлтого  котика - Фесей.   Выдру же , когда малютку принёс с охоты, тоже назвал необычно  - Икой.          Завидовал я Павлу: мне бы такого зверька.  Ему и  удочкой  себя  запросто  обеспечить, а уменя рыбалка только время забирает.     А что, если попросить у Круга напрокат Ику?  Не даст,пожалуй.  А отчего  бы не дать,куда она денется?    Подхожу к забору  и говорю :  -  Слушай-ка,  Павлик, одолжи мне  на вечер Ику.  На удочку  у меня  рыба не идёт,  а ухи  поесть хочется.   Он посмотрел на меня острыми глазками и, пряча  в морщинах хитринку, ответил:  -  Бери жалко что ли...   Только не жадничай : возььёшь пяток, и достаточно.  В этом тоже порядок нужен.   Под вечер  я зашёл за Икой.  Но взять её было не просто.    От прикосновения  моих рук  она вздрагивала, показывала цепкие зубки, и глаза её загорались откровенной злобой.   Вспомнилось, как в драке  Меся оторвал ей ушко , и она не осталась в долгу: хватила зубами -  и нестало глаза у собаки.  Надо быть осторожнее,брать лаской:  -  Ну уважь, Иконька!  Пойдём,поработай, умница!.    И  нежность не помогала.  Как только я прикасался к её спине,она норовила вцепиться зубами в руку.      -  Подожди, Петрович, - пришёл мне на выручку  Крут.   Он взял выдру  за нижнюю челюсть  и, прикрикнул:  -  Дук-дон, Ика!..  Дук-дон!     После этого словно бы магического " дукдона" выдра позволила взять себя,но смотрела на меня по-прежнему недружелюбно.  Принёс я её к речке  и пустил в зоводь.  Пошла по воде - только зыбь расходится.  Отплыла до темневшей  глубинной середдины и начала охоту.  Бьёт по воде еупо заострённым хвостом,как палкой, - рыба прячется  под камни  и там  становится добычей хищницы.  Поймает - съест,поймает съест...      На меня ни малейшего внимания.  Когда же она принесёт форель?      -   Квит,  Ика!..  Квит!  -  зову я, подражая голосу  Крута, но она всё " квитается" со своей добычей, как будто меня вовсе нет на берегу.      Вот она нырнула за очередной жертвой и пропала в пенной круговерти буруна.  Нет и нет её.        Хожу по берегу,зову:  -  Ика!..   Иконька!..  Чук!..  Квит!..  Дукдон!   Ни звука ни всплеска,только эхо,словно в насмешку, возвращает мне  обрывки этих  заумных " чуков" и " дук-донов ".    Не уберёг!  Надо же такому случиться!  Печальный  иду потёмками к Кругу.  Что я  скажу ему?              Прихожу к соседу  и вижу : Ика на своём коврике дремлет, положив голову на лапы.  На столе-  ядрёная, с синеватым отливом форель.  От обиды чувствую,сердце вроде бы сдавило.   И  опять охотник прячет тонкую хитринку в едва уловимом смешке.  Говорит добродушно,но занозисто:    _  Забирай, Петрович,улов.  Ика адресом ошиблась.    " Погоди,  --думаю,  -   будет и у меня такая же Ика,а может быть, получше..."     Как-то туманным утром, сидя с удочкой на берегу, я увидел подводную охотницу.    Свою мечту встретил!  Точь в точь как Ика, она загоняла рыбу в донные щели, ловила её там и поедала на той сторонее, на береговой гальке.  " Ну ,голубушка,  -   думаю, -   глаз с тебя не спущу.   Не миновать тебе моих рук, когда укажешь  своё гнездо.  Пусть тогда мне Крут завидует "     Отодвинулся за большой камень, чтобы не выдавать себя, и слежу за каждым движением выдры.   Косые лучи порезали туман, и он лоскутами  расползался по ущелью, цепляясь за острия скал.   Над заводью опрокинулись утёсы, обросшие зеленью, открылась далёкая голубизна неба.  Разбивая зеркало воды, выдра проплыла вниз, на мелкое  тиховодье, и вдруг прпала  у    самой кромки берега.   Бросаюсь туда  через скользкие камни и цепкий кустарник  -  найти во что бы то ни стало!   Влез в студёную воду.  Начал метр за метром обшаривать подмытый берег.  Вот она наконец-то нора, прямо из воды под берег.  Горловина прсторная, округлая и кажется бездонной.  Сомнений не оставалось  -  дом выдры!   Обошёл прилегаюшую к берегу округу.  Отыскал два сухих выхода в заросль  ольхи и кизильника и неширокую продушину.  Наверное ,над самым гнездом.  Окрепла уверенность: не уйдёт!   Как же взять  выдру?       Придумал несколько вариантов,но выходило:  одному не справиться.    Позвать жену?..  Дельно!  До дома рукой подать.  Вот стоит на бугорке под шапкой черешни.   Бегу домой.     Развожу во дворе пчеловодный дымарь -  теперь он поможет мне выкурить выдру.   Заложил я камнями  сухие выходы из воды, оставил жену с дымарём у продушины, сам влез в воду и, нащупав ногой отверстие, скомандовал:   -     Качай дым в щёлку!  Да побольше!  Сейчас мы её ,голубушку, цап- царапнем.    Жена склонилась над продушиной, возится с дымарём, а я  стоя по пояс в воде, всё щупаю пальцами ноги пустоту.  Вот-вот выдра ткнётся в ногу, и я схвачу её  за пышный загривок.  Пусть кусается -  не съест, стерплю да, что она взрослая,  -  создам режим, натренирую, и будет работать не хуже Ики.   Вдруг резкая боль обожгла  большой палец ноги, и всю её будто током отбросило от норы,по другой ноге чиркнуло  мягкой шерстью.   Вода, прорезанная  сильным телом,заплескалась о берег.    И больно мне, и досадно.  Смотрю на заводь, куда уплыла моя надежда, и голову крутит обида: не сумел!  Вот выдра высунула из воды голову, хватает ртом свежий воздух.  Отдышалась и как  затрещит: пррр...   пррр...    Запоздалой побудкой  разнёсся над рекой её треск.  Перед тем как скрыться под водой, выдра повернулась ко мне, и  -  лучше бы небыло этого!  -  я увидел испорченное ухо.  Вот,оказывается, за кем я охотился.  Не от воды студёной, а от злости на себя, на Ику, от боли в пальце, чувствую, зубы начали выбивать дробь.                 В.Гатилов   журнал "Юный натуралист" №1 1973 г.